ВНИМАНИЕ!
Наша конференция посвящена космической тематике и компьютерным играм.
Политические вопросы и происходящие в мире события в данный момент на нашем сайте не обсуждаются!
|
| » «Там чудеса: там Демон бродит...» | страница 1 |
  |
Страница 1 из 1
|
|
|
|
|
Канал творчества: ««Там чудеса: там Демон бродит...»» |
|
|
|
Stormcrow
 1231 EGP
      
Рейтинг канала: 10(1280)
Репутация: 226
Сообщения: 3548
Откуда: Море Дирака
Зарегистрирован: 24.11.2007
   |
|
Помнится, я обещал закончить в этом году свой рассказ, который писал для летнего конкурса "Там на неведомых дорожках...", а я свои обещания привык сдерживать.  Да и не хочу тащить недоделанное в новый год. Выкладываю кусочками по 10 страниц, к концу следующей недели выложу полностью.
Как обычно - исправления, советы, замечания, предложения, пожелания будут приняты во внимание и учтены в будущем. Надеюсь, моё творчество вам понравится. 
«Там чудеса: там Демон бродит...»
Погода в Юргане, названной в честь древнего космонавта Юрия Гагарина, выдалась в тот день на редкость хорошей. По Москве шла промозглая осень, характерная для октября, а в столице Марса было по-апрельски тепло. Слабый солнечный свет отражался от стеклянных высотных зданий; платформы искусственных «солнц», парящих над городом и излучающих не только свет, но и ультрафиолет, старались максимально приблизить условия на красной планете к земным. Туристы частенько жаловались, что на терраформированной планете воздух не такой, как на старушке-Земле. Доктор Андреас Химмель лишь мягко улыбался и пожимал в ответ плечами – некоторые люди нашли бы повод для ворчания даже в Эдемском саду. Ему же нравился странный, чуть пряный запах марсианского воздуха.
Беловолосый профессор неспешно шёл по цветущей сакуровой аллее к высокой башне главного корпуса Марсианского Института Аномалий и Ксенологии, расположенного в центре столицы среди офисных зданий. В своё время Андреас выложил кругленькую сумму из своего кармана за эти деревья, адаптированные под климат Марса, но никогда об этом не жалел. Вот и сейчас он остановился у фонтана, поймал кружащиеся на ветру бледно-розовые лепестки, растёр их и с наслаждением вдохнул сладкий аромат японской вишни, вспомнив храмовый комплекс Нинна-джи в Киото. Фонтан был посвящён дельфинам и людям, спасшим пассажиров скоростного лайнера «Клипсис», который потерпел крушение на марсианском озере Тримолино в результате атаки пиратов. Любимая дорога отвлекала от рутинных дел XXVI века, с которыми разбирался глава одного из самых влиятельных институтов в пространстве Федерации Разумных Существ. Голубоглазый доктор кибернетики с удовольствием думал над открывшейся ежегодной конференцией и находу набрасывал список потенциальных партнёров.
Чёрно-серебристая форма сотрудников службы безопасности на входе. Привычный салют привычно помахавшему учёному. Широкий светлый холл со множеством разбегающихся коридоров. Рабочая неделя началась на удивление приятно. Звонок коммуникатора застал профессора у скоростного лифта. Прибор откликнулся на сигнал нейроимплантов, и маленький микрофон выдвинулся из закреплённого на левом ухе передатчика.
– Да, Дженет, что случилось?
– Доктор Химмель, пришло срочное сообщение от Даркхольма. Зашифровано. – В звонком голосе ассистентки пробивались ростки страха. – Код «Омега-3».
– Боже милосердный… Вызови каплея Калинина. Связь через полчаса, канал высшей защиты. Подготовь «Мельхиора».
На памяти профессора ещё ни разу не передавался код «Омега-3», который мрачно называли «голосом Рока». Греческие буквы обозначали сферу воздействия, трёхуровневая система цифр – степень влияния и вероятности. Код был разработан МИАКом, военными ФРС и странниками станции Барне для классификации аномальных явлений и уровней опасности. Военные гоняли бардов за не совсем легальные и даже совсем не легальные делишки, но понимали, что именно обитатели блуждающей станции узнают раньше всех о происходящем в Галактике.
Скоростной лифт, казалось, двигался сегодня слишком медленно. Учёный нетерпеливо постукивал ногой и организовывал всё необходимое – не нужно было быть научным светилом, чтобы понять, что экспедиция Даркхольма грозила обернуться кошмаром, если уже не обернулась. Почтенный профессор вихрем вылетел из лифта и пронёсся через притихший последний этаж в свой кабинет.
Несколько команд, набранных на консоли, изолировали кабинет от всей Вселенной. Профессор подозревал, что даже у самой надёжной звуконепроницаемой стены могут быть уши, поэтому он активировал вокруг помещения систему хаотичного искажения звука. Створки из чрезвычайно дорогого тенебрия закрыли окна. Такие же тонкие пластины были внутри стен, пола и потолка. Электромагнитные волны определённой частоты активировали особое свойство этого сплава – он полностью поглощал все известные виды излучения, защищая объект от попыток шпионажа. Единственными неустранимыми недостатками тенебрия оставались сложность изготовления и высокое энергопотребление в активном состоянии.
Химмель снял с цепочки изящный фиолетовый кристалл с белыми, словно молнии, вкраплениями и вставил его в особый разъём. Сканер быстро проанализировал структуру минерала и запустил программу дешифровки сообщения.
Андреас Химмель задумчиво посмотрел на своё отражение в зеркале. Пригладил отросшие волосы, зачёсанные назад, сощурил глаза, в которых горел пытливый ум, почесал гладкую светлую щеку и устало вздохнул.
– Хватит развлекаться, пора возвращаться к работе, – мягко произнёс профессор.
Из небольшого ясеневого шкафа Андреас достал хрустальный пузырёк, в котором плескалась жидкость цвета расплавленного золота. Тихо хлопнула герметичная пробка, над горлышком закружился сизый дымок. Прохладный напиток ожёг рот, заструился обволакивающим теплом. Тело наливалось силами, мозг работал быстрее. Учёный подмигнул насмешливому белозубому отражению. Резкая боль пронзила затылок и виски, заставив Андреаса опереться о рабочий стол и закрыть глаза. Его внешность начала меняться: светлая кожа сменилась загорелой, мягкие черты лица заострились, белые волосы стали русыми. Расширившиеся зрачки начали сужаться. Тихо засмеявшись, зеленоглазый учёный с удовольствием хрустнул шеей, сел за стол, заваленный чертежами и книгами, и включил видеодоклад Даркхольма.
– Привет, коллега. Твой молодой странник – Аргус Ксен, вроде, его зовут – оказался прав, на Ренгоку творится чертовщина, не поддающаяся объяснению. Мария и физики пришли к выводу, что у аномалии искусственный характер. Мы до сих пор не уверены, воздвигли ли её, чтобы что-то сдерживать на планете или не пускать на планету исследователей. Ксен сообщил, что, когда он был в системе, количество искровых разрядов резко подскочило. Прямо «Маяк Маракайбо», но в масштабах целой звёздной системы! Судя по данным спутника и приборов корабля странника, в тот день планета была просто окутана молниями: шаровые, эльфы, джеты, спрайты и одному Богу известно, что там ещё происходило. Передай Сильвергарду, что мы сумели войти в атмосферу! В систему наведываются мародёры, вроде твоих дружков-бардов, и пираты… Аоши передаёт, мы спугнули ширанских головорезов, советует вызвать крейсер. Андреас, ты не поверишь, что мы там обнаружили…
***
Час спустя учёный уже сидел в удобном кресле «Мельхиора» и заканчивал предстартовую подготовку. Небольшой, но зубастый разведчик принадлежал барду Эндрю Сильвергарду, давнишниму другу Химмеля и главе службы безопасности МИАКа. Серебристо-чёрный «Мельхиор» был надёжным товарищем, идеально подходившим для странствий и поиска ценных артефактов. Барды частенько занимались нелегальной разработкой астероидов и месторождений, но Сильвергарду скучновато было летать от системы к системе и анализировать булыжники в поисках редких металлов.
Большую часть корабля занимал трюм, являвшийся по совместительству лабораторией. Организации трюмов бардов могли позавидовать и опытные суперкарго – странники умещали в них запасные детали, продукты, трофеи, товары и находили ещё и место для полевого лазарета и универсального тренажёрного зала. На «Мельхиоре» был небольшой камбуз, просторная мастер-каюта, гостевая каюта на маловероятный случай попутчика, санузел и настоящая роскошь – душевая. Хотя при проектировании корабля Сильвергард исходил в первую очередь из соображений эргономичности и практичности, он сделал разведчик максимально уютным: камбуз расписан венецианскими и морскими сюжетами, гостевая отделана в спокойных золотисто-зелёных тонах. Для разведчика корабль нес очень тяжелое вооружение: две курсовые плазменные пушки «Шторм», проверенные временем ракеты «Светлячок», скорострельная твердотельная турель «Салюте» и пушка Гаусса «Алмаз», разгонявшая кобальтовые болванки. Высокое энергопотребление и сильная отдача позволяли совершать только один залп в минуту, но большего и не требовалось. Это орудие оказалось когда-то неприятным сюрпризом для пиратского крейсера «Блэк Джек», ввалившегося в одну из Пограничных Систем, куда привела барда дорога.
– Диспетчер, «Мельхиор» запрашивает разрешение на взлёт.
– «Мельхиор», взлёт разрешён. Горячей плазмы, лорд Сильвергард.
Корабль взмыл над красными песками Марса и устремился в небо с ускорением, от которого обычный пилот потерял бы сознание. Дежурный диспетчер хмуро покачал головой и отхлебнул остывший кофе. Буревестник всегда появляется перед бурей.
***
Передав управление компьютеру, Сильвергард заварил на камбузе жасминовый чай и с улыбкой зашёл в свою каюту. Административная и научная работа в МИАКе отнимала очень много времени и сил. Роль учёного была по-своему интересна, ресурсов для реализации многочисленных старых задумок хватало, но бард в последнее время всё чаще и чаще тосковал по «Мельхиору», коллегам и космосу. Любому скитальцу было знакомо чувство, охватывавшее учёного при взгляде на корабли, приземлявшиеся и взлетавшие из столичного космопорта имени Сергея Павловича Королёва. Эндрю уже давно подмывало скинуть маску главы Института и забраться в родной разведчик. Встретиться с бардами на Барне, услышать свежие сплетни и истории, прихвастнуть самому, подпалить пятки «Красным Кобрам» на станции «Перекрёсток» в Нигредо. И самое главное – снова летать. Много лет назад маленький Эндрю мечтал о крыльях, чтобы летать высоко-высоко, как птицы. Чтобы свежий ветерок бил в разгоряченное лицо и сердцо замирало, когда паришь над самыми волнами, которые завистливо пытаются поймать тебя, смять крылья и увлечь на дно, но вынуждены лишь ворчать и плескаться солёной водой... Крылья так и не выросли, но сердце всё равно замирало в радостном предвкушении, когда надёжный корабль нырял в складки пространства или мчался через атмосферу к очередной terra incognita. Тревожные вести от научно-исследовательского крейсера «Тесла» дали повод покинуть лабораторию и отправиться на загадочную планету Ренгоку – «Чистилище», как назвал её капитан «Теслы», выходец из Японии.
Сильвергард любовался стенами каюты, на которые проецировались снимки, сделанные им за время странствий по космосу.
– Так больше нельзя, – вздохнул бард, имевший привычку в одиночестве говорить с самим собой, прихлёбывая ароматный чай. – Джен – умница, сможет подстраховать заболевшего «профессора», но я всё чаще нужен за пределами Института.
Дженет Грей была старательной ассистенткой, беззаветно преданной Химмелю. Завистники шушукались, что тоненькая помощница «помогала» ему и в постели, но доктор всегда яростно опровергал «эти беспочвенные грязные инсинуации скудоумных маргиналов, порочащих ладно его честь, но и очаровательную трудолюбивую девушку, с которой этим ленивым троглодитам, потерявшим всякий стыд и недостойным носить гордое звание Учёного, надо брать пример, а не бесцельно трепыхать своими бесхрящевыми отростками в жевательных полостях, увеличивая уровень энтропии во Вселенной». Мягкосердечный профессор помог одарённой девушке, забрав её из сиротского интерната и дав лучшее образование. Сильвергард знал, что именно добром и уважением можно завоевать доверие и верность сироты. Никто из коллег и подчинённых, кроме сероглазой брюнетки, не знал, что талантливый учёный и хладнокровный глава СБ – один и тот же человек. И она хранила его тайну, когда профессор Химмель «не очень хорошо себя чувствовал» или «отправлялся поправлять здоровье в своём горном домике».
Сильвергард задумчиво прокручивал в голове разговор с генералом Хейретом, состоявшийся по пути на космодром МИАКа. Убедить его не сообщать в Совет Федерации об открытиях «Теслы» было делом не шуточным. Но вот выбить два крейсера... Когда военный узнал, что профессор Химмель затребовал в помощь новейший ракетный крейсер «Протей», только что сошедший со стапелей лунной верфи, он собрался расторгнуть договорённость. Учёный невинно сообщил, что Славянский Союз, обладавший немалым весом в Альянсе, уже направил свой крейсер быстрого реагирования «Молниеносный» в систему Лазарь. Кроме того, «Протей» был построен совместно с Институтом, который имел право один месяц в год использовать его по собственному усмотрению. Буревестник озорно усмехнулся, вспомнив кислое выражение лица генерала, когда тому напомнили про кое-какие просьбы, выполненные странниками со станции Барне – а Сильвергард выступал посредником и заботливо сохранил всё информацию. Он жутко ненавидел шантажировать, но порой не приходится капризничать в выборе средств.
«Мельхиор» неустанно мчался к орбитальной цитадели «Бриарей», расположенной в одной из точек Лагранжа в системе Земля – Луна. Там собирались военные, участвующие в операции «Тесла». Вместе с двумя другими станциями – «Котт» и «Гиес» – она составляла последний рубеж обороны Земли.
Буревестник с удовольствием допил чай и вытянулся на кровати, решив вздремнуть до встречи с военными. Денёк обещался быть трудным.
***
Алан Хейрет не поленился прибыть на станцию и лично провести брифинг командного состава. Широкое мужественное лицо темноволосого американца выражало умеренную степень недовольства. Лишь карие глаза метали молнии, натыкаясь на Сильвергарда, невозмутимо вытянувшего длинные ноги в задних рядах.
– Пара организационных моментов, пока мы не углубились в детали. В операции принимают участие крейсеры «Протей», «Рейкьявик» и «Молниеносный». Последний под командованием, – генерал запнулся о славянское звание и фамилию, – капитан-лейтенанта Калинина выдвинулся на позицию. Технически, Лазарь находится за границами Федерации, недалеко от ширанцев и галакситов. Мне сообщили, что в системе было замечено присутствие ширанских пиратов. Ваша цель – вытащить «Теслу», а не ввязываться в полномасштабную войну. Операция проходит в условиях строжайшей секретности. Даже Совет не в курсе. Не стану вам напоминать, что значит код «Омега-3».
Среди собравшихся пронёсся встревоженный гул. Кто-то прошептал «голос Рока», и на него сразу суеверно зашикали, чтобы не накликал беду.
– За координацию боевых действий отвечает капитан Бьорн с «Протея». – Высокий молодой блондин поднялся и лихо козырнул.
– Здорово, клянусь Волосами Вероники! – буркнул дородный капитан Свенсон. – Мной будет командовать сосунок, у которого ещё молоко на губах не обсохло.
– И ещё одно – МИАК посылает с вами своего представителя.
– Эта операция мне нравится всё больше и больше! – Ухоженная борода Свенсона яростно топорщилась, разделяя его раздражение.
– Хочу заметить, что в Лазаре командование переходит к представителю МИАКа. Он имеет право отдать приказ, выполнение которого имеет наивысший приоритет.
– Что?! Мы должны подчиняться какому-то яйцеголовому? – седобородый Свенсон, капитан «Рейкьявика», подавился от возмущения. – Генерал, при всём уважении, это уже переходит все границы! Гражданский на военных кораблях не к добру!
– Не беспокойтесь, капитан, я не совсем гражданский и в мои планы не входит мешать бравым космическим волкам, вроде вас, выполнять работу. – Аудитория обернулась на насмешливый голос, донёсшийся с задних рядов.
– С вами отправляется Эндрю Сильвергард, глава службы безопасности МИАКа, – Алан Хейрет тяжело вздохнул, предчувствуя бурную реакцию коллег. Ему ещё предстоит ответить за это. – Он введёт вас в...
Последние слова генерала потонули в вопле возмущения и дружном рёве «Демон!». Старшее поколение офицеров, составлявшее большинство, взбесилось при одной мысли, что ими будет командовать «вольняшка». Буревестника знали и уважали, но в то же время и не любили многие, очень многие. Он был занозой в филейных частях полицейских и военных ряда городов и даже систем. По слухам, Сильвергард охотился на оборотней в погонах и криминальных авторитетов в рядах высшего сословия. На месте убийств находили лепестки сакуры, за что его прозвали Демоном Сакуры в Скоплении Нигредо, где законы ФРС не признавались. Веских улик собрать не удавалось – если бы его осудили только на основании слухов, то справедливая судебная система, гордость Федерации, пошла бы арктурианскому вертихвостику под хвост. Да и никто из представителей правопорядка особо не горел желанием лишний раз сталкиваться с Демоном: бард был одинаково известен как своим острым языком, что зачастую не добавляло ему популярности, так и непревзойдёнными боевыми навыками. Попытки убрать Демона неизменно заканчивались провалом. И хотя именно Буревестник был в числе первых, кто откликался на призывы помощи патрульных при пиратских налётах и пограничных стычках, даже более либеральные молодые офицеры, сидевшие рядом с Андерсом Бьорном, недовольно переглядывались и хмурились. В общем гомоне солировал гневный бас Карла Свенсона, поклявшегося десять лет назад поймать и «показательно распылить на атомы этого назойливого сукиного сына, изгнанного из кругов аристократов».
Поднявшись на трибуну, Эндрю распахнул любимое полночно-синее пальто и стал обмахиваться изящным японским веером, пережидая бурю. Разгладил неизменные чёрные джинсы, заправленные в серебристо-чёрные сапоги, смахнул пылинку с зелёной рубашки. В изумрудных глазах вспыхнуло раздражение. Руки в чёрных кожаных перчатках заплясали по консоли. В зале зазвучал тихий рокот, перемежающийся высоким свистом на грани слышимости человеческого уха. И Шёпот. Неуловимый голос пытался что-то поведать. Притягательный и вызывающий леденящий душу ужас. Печальный и полный надежды, как смерть и рождение. Обещавший и манивший. Шёпоту аккомпонировали потрескивания и раскаты грома. Любой пилот, бывавший в отдалённых уголках космоса, знал эту передачу. Многие бились в попытках расшифровать код или найти его источник. Безуспешно. Те, кто отправлялся на его зов, уже никогда не возвращались. Шёпот оставался одной из множества загадок космоса, ждавшей своего часа. Сейчас в нём слышались торжествующие нотки. Бывалые военные побледнели и притихли.
– Отлично, мне всё-таки удалось привлечь ваше внимание, почтенные офицеры. Особенно рад видеть в добром здравии вас, капитан Свенсон. – Эндрю насмешливо поклонился взбешённому капитану, но тут же стал серьёзен. – Мне по тангенсу, любите вы меня или ненавидите – конечно, если вы не симпатичные девушки. Наши общие с вами друзья-барды, – от ехидной улыбки зал дружно скривился, как от горькой пилюли, – случайно услышали Шёпот, когда находились на окраине Лазаря. По старой договорённости они связались с нами...
Сильвергард долго прикидывал, что рассказать военным. Порешив, что кто предупреждён – тот вооружён, он решил сообщить им самое важное. Первая экспедиция под его руководством с треском провалилась. Связь с зондами пропадала сразу после прохождения ими мезосферы. Складывалось ощущение, что молнии целенаправленно уничтожали любую технику. Было решено оставить несколько спутников для наблюдения и сбора информации. Два месяца назад молодой бард Аргус Ксен доложил об интенсификации Шёпота в Лазаре. Андреас Химмель тайно снарядил НИК «Тесла», спроектированный для работы в штормовых условиях и выдерживающий удары молний благодаря хитроумной системе молниезащиты и энергоколлекторов.
– Самым важным открытием оказались древние корабли, которые...
– Дай-ка я угадаю, – ехидно перебил барда неугомонный Свенсон. – Это разумные машины, уничтожающие всё живое раз в 50000 лет?
– Первое – сомнительно, второе – возможно, третье – ошибочно. На момент доклада группа Герарда Даркхольма установила, что возраст кораблей не превышает 1000 лет. Их форма напоминает корабли ланиров, но с существенными модификациями.
– Вы пытались связаться с ланирами?
– Логичный вопрос, капитан Бьорн. Ланиры – редкие гости здесь. Мне приходилось сталкиваться до этого с отдельными представителями в Скоплении Нигредо, но там легче нарваться на пулю, чем вести цивилизованный диалог. Поэтому ответ – нет.
– Что, храбрости в родные системы не хватило сунуться не хватило, Демон Сакуры? – презрительно фыркнул капитан «Рейкьявика».
– Дорога к ним пролегает через Ширанскую Империю, капитан Свенсон. А я что-то не припоминаю, чтобы лично вы были в диком восторге, когда мы просто провели пару карательных операций в их пространстве за нападение на нашу станцию. Неужто вы думаете, я стал бы провоцировать войну?
– Вы ничего не забыли сообщить? – Хейрет поспешил вернуть беседу в безопасное русло.
– Ах да, самое неприятное. На планете есть жизнь. Так сказать. Полусинтетическая.
– А попроще?
– Киборги. Не проявляли агрессии, но назначение таких когтей и мощных конечностей, – Эндрю кивнул на фотографии, – не оставляет широкого простора для размышлений. На «Протей» будут доставлены экзоскелеты для группы высадки. Копии доклада получите, когда исчезнем из освоенного космоса. Будут вопросы – постараюсь максимально полно ответить. Остальное обсудим по пути.
Бард сел на место и отёр пот со лба. Он ещё не раз проклянет эту операцию.
_________________
Лишь в сердце шторма буревестник свой покой найдёт и смысл жизни обретёт.
Последний раз редактировалось: Stormcrow (17:22 21-12-2011), всего редактировалось 2 раз(а) |
|
|
|
Stormcrow
1231 EGP
Рейтинг канала: 10(1280)
Репутация: 226
Сообщения: 3548
Откуда: Море Дирака
Зарегистрирован: 24.11.2007
|
|
***
Сильвергард дотошно наблюдал, как его корабль грузили на борт «Протея». Если всё пойдёт по плану, на что приходилось лишь надеяться, то он покинет своё пристанище только на орбите Ренгоку. С любовью глянув на разведчик, Эндрю уже собрался подняться на капитанский мостик, когда его окликнули.
– Лорд Сильвергард? – Андерс Бьорн явно нервничал в присутствии Демона, но старался этого не показывать. – Возникли некие трудности, которые, надеюсь, вы поможете нам разрешить.
– Просто Сильвергард, капитан. Я уже давно не лорд. Чем могу?..
– Кроме экзоскелетов, про которые вы говорили, на мой корабль погрузили ещё несколько контейнеров без маркировок. В одном из них – торпеды с антиматерией, в другом – ракеты с обеднённым ураном. Вы об этом что-нибудь знаете?
– Да, это привет от Андреаса. – Бьорн непонимающе воззрился на барда. – Профессор Химмель посчитал, что торпеды нам могут пригодиться. Вернёте потом, если захотите. Ракеты – подарок от МИАКа в честь спуска со стапелей. Особенно рекомендую их против истребителей.
– Я бы вас попросил на будущее предупреждать меня о таких «подарках», Сильвергард, – прохладно заметил Андерс. – «Протеем» пока что командую я.
– Поверьте, капитан, вы будете им командовать ещё долго, – лукаво улыбнулся Буревестник недоумённо моргнувшему офицеру.
Эндрю закатил глаза вслед удалявшемуся Бьорну. Эти флотские и на других-то военных смотрят задрав носы, что уж говорить о несчастном одиноком барде.
Экспедиция была готова к отправлению меньше, чем за день. Буревестник проводил время на «Мельхиоре», поднимаясь на мостик, чтобы проложить под уважительные взгляды навигаторов курс через складки пространства и червоточины, о которых и среди странников не все знали. Иногда он заглядывал в небольшой спортивный зал понаблюдать за тренировочными боями. Первое время он отказывался принимать участие, но потом согласился. В один из дней сам молодой капитан вызвался быть его партнёром. Бьорн оказался неплохим бойцом, продержавшимся целых две минуты против Демона – предыдущий рекорд составил сорок две секунды.
Команда крейсера состояла из 80 человек, которые стали относиться теплее к представителю МИАКа, убедившись, что он не собирается никого из них показательно расстреливать. Сильвергард рассказывал ударной группе, которая будет обеспечивать огневую поддержку учёным на Ренгоку, про особенности новых экзоскелетов. «Голиафы» предполагалось использовать для обороны в городских условиях в случае полномашстабных беспорядков и подавлении тяжёлой техники на земле.
Даже несмотря на то, что они с капитаном прониклись друг к другу дружескими чувствами, бард по-прежнему большую часть времени оставался на «Мельхиоре», ждавшем своего часа в грузовом отсеке «Протея». Он пересматривал материалы с планеты, разрабатывал сценарии развития событий, но лучшая альтернатива программы «Оракул» совпадала с моделью суперкомпьютера Института: шестипроцентная вероятность спасения «Теслы», высокие потери среди учёных и военных, включая супругов Даркхольмов и капитана «Теслы». «Молниеносный» и «Протей» будут уничтожены, прикрывая учёных. Последняя строчка программы была тоже неутешительна – бард Эндрю Сильвергард погибнет на планете с вероятностью девяносто два процента. В последние дни Буревестник был мрачнее тучи и запирался у себя. Знание времени собственной смерти – нелёгкое бремя, хоть она его и не пугала. Гораздо тяжелее было сидеть за одним столом и перебрасываться шутками с людьми, которых он сам обрекает на смерть. Но он должен был рискнуть. Демон действительно сообщил военным многое о планете и находках. Просто опустил кое-какие детали.
***
Лазарь был весьма угрюмым чёрным карликом с двумя планетами и дурным характером, проявлявшимся в чудовищной гравитации и очень не типичных для звезды его класса вспышках. Первая планета – Ренгоку – была земного типа, в атмосфере которой бушевал вечный шторм. Порывы ветра достигали 800 километров в час! Между ним и невзрачным метановым гигантом расположился пояс астероидов, в котором преобладали тяжёлые металлы. Барды утверждали, что он образовался в результате уничтожения третьей планеты, на что здравомыслящие астрономы с «Теслы» лишь надменно фыркали. Даже в двадцать шестом веке не было оружия, способного уничтожить планету с двумя земными массами. Это было слишком затратно и нелогично. Пояс же астероидов образовался приблизительно тысячу лет назад. Небольшая отражательная туманность была последним унылым штрихом в общей безрадостной картине. И всё бы хорошо, если бы не остовы кораблей, которые делали систему похожей на космическое кладбище. Гравитация планет и доживавшей свои дни звезды проглотила подавляющую часть мусора, но обломки дредноутов, в разы превосходивших любой из линкоров Федерации, говорили о том, что в этой печальной системе когда-то произошла грандиозная битва, о причинах которой оставалось лишь гадать. Очевидно, Лазарь имел ключевое значение для схлестнувшихся сторон. Вездесущие странники упрямо доказывали, что их загадочная планета была уничтожена именно в том бою, но учёные в ответ выдвигали другие вопросы: зачем было уничтожать планету? Единственной расой, у которой на тот момент мог (только мог!) быть достаточный технологический уровень, оставались всё те же скрытные ланиры. Почему они ушли в тень? С кем воевали? Но никто не знал ответов, и Лазарь оставался в мрачной тишине. Только Шёпот печально шелестел, как ветер, плачущий по мёртвым.
«Молниеносный» упрямо преследовал четырёх пиратов, объявившихся вчера. Чёрно-жёлтые корветы «Ирикус» были одной из лучших ширанских моделей: корабли напоминали букву «х» с плавно загибающимися назад лучами, в которых скрывались мощные маневровые двигатели, а в месте пересечения лучей находился основной. Успехи в области миниатюризации позволили установить целых пять компактных реакторов, питающих надёжные энергетические щиты и неповторимые скорострельные лазеры – предмет зависти инженеров и ужаса военных Федерации.
Юркие «Ирикусы» с лёгкостью уходили от ракет славян, активно используя контрмеры. Один из пиратов, обнахалившись, обстрелял мостик крейсера, за что и поплатился – направленный электромагнитный импульс отрубил основные системы ширанца, а ослепительно-голубые сгустки плазмы расплавили броню вместе с защитным кожухом основного реактора.
– Товарищ Калинин, к нам движется крейсер со стороны газового гиганта!
В серых глазах тридцатилетнего капитана впервые отразилось беспокойство. Он уже десять лет служил на крейсере, пройдя путь от старшего наводчика орудийного расчёта до старпома, а пять лет назад стал командиром после того случая с Сильвергардом... Андрей Сергеевич знал «Молниеносного» как свои пять пальцев и понимал, что он предназначен для патруля и отлова небольших пиратских групп, а не для перестрелок с кораблями своего класса. Набравший скорость враг уже запустил первую волну ракет, прощупывая прочность радиоэлектронной борьбы.
– Расчётам РЭБ – приготовиться к постановке помех и ловушек! Следом за ракетами пойдут торпеды. Плазма и лазеры – весь огонь на корветы. Бить только наверняка! Ракеты – залп по истребителям, потом вступает заградительный огонь из кинетики.
Экипаж молниеносно выполнял приказы, как оркестр следует за взмахами дирижёрской палочки, – ведь именно за это «Молниеносный» и получил своё имя. Но как оркестр может сыграть далеко не всякую вещь, так и экипаж Калинина мог не каждого противника завалить. Штурман озабоченно глянул на капитана. На перехват шёл тяжёлый крейсер типа «Грайм». Его просто не могло быть у пиратов.
Большинство ракет с «Грайма» славяне перехватили, но лишь часть торпед была обманута электромагнитными ловушками. Ударившие торпеды встряхнули «Молниеносного», свет на мостике потух и замерцал аварийным красным, пока подключались резервные системы.
– Доклад! Доклад, чёрт побери, Волков! Всем постам – доложить!
Капитан оглянулся, потирая ушибленные рёбра. Несколько командных консолей взорвалось, старпом Волков потерял сознание, штурман спешно прокладывал курс, чтобы скрыться за кольцами газового гиганта. Торпеды уничтожили большую часть щитов, основные системы не пострадали, но третий двигатель пришлось спешно отключить, чтобы избежать перегрузки, а первый начал греться. Судя по данным сканеров, «Грайм» заканчивал накачку рабочего тела фотонной лучевой пушки.
– Радио, пошлите сигнал спасгруппе. Здесь ширанцы, мы гибнем. Машка, приведи в чувство первый двигатель! Нам нужная полная тяга.
– АнСер, антенна гиперсвязи уничтожена. Ребята уже работают, но шансов мало.
Калинин вычурно выругался. Его корабль погибает в глуши, и никто об этом не узнает. Хуже того, группа МИАКа попадёт прямо в лапы ширанцев, как и они.
Главный инженер Маша Косых оставила двух коллег возиться с повреждённой техникой связистов, а сама пробиралась к забарахлившему первому двигателю. Молодая женщина двигалась по узким коридорам в громоздком защитном костюме со сноровкой, выработанной многими годами. Над ней подтрунивали, что для такой ответственной работы, где приходится ползать на карачках, она слишком полная и жизнерадостная. «Что будешь делать, если в служебном тоннеле что-то смешное вспомнишь и застрянешь?» – часто спрашивали её. Маша же с хохотом отвечала, что её будут вытаскивать всем кораблём, как одну известную репку, и первым полезет сам капитан. На корабле её очень любили и уважали не только за лёгкий характер и русую косу. Маша всегда с ласковой улыбкой говорила, что «Молниеносный» с ней говорит и даже частенько жалуется на свою нелёгкую крейсерскую долю. Шутки шутками, но никто так не разбирался в системах корабля, как она. Инженер проскользнула между мощными створами люка в техническое помещение, где находилась внутренняя часть двигателя, и привычно запустила диагностику. Проблема нашлась в системе подаче хладагена.
– Андрюш, это я, проблему с первым почти решила. Азот поступает с перебоями из-за повреждений, надо залатать пару дырок – вопрос пяти минут.
Золотой луч с ширанского крейсера ударил в корму «Молниеносного», ещё несколько ударило по генераторам щитов и навигационному отсеку. Цепочка взрывов сотрясла корабль.
В ушах Маши завыла сирена перегрузки. Попадание пришлось прямо по первому двигателю, который грозил рвануть с минуты на минуту. Надо было вручную запустить аварийный сброс двигателя и задраить технический шлюз, чтобы взрывная волна не пошла по помещениям крейсера. Автоматика начала отстыковку двигателя, но несколько пиропатронов, отсоединяющих двигатель, было повреждено взрывами. Чертыхнувшись, женщина повела свою маленькую армию дронов в бой – часть поливала азотом раскалившийся двигатель, другие резали перемычки. Обливаясь потом в инженерном костюме от стоградусной жары, Маша сама подхватила плазменный резак. Последняя перемычка отскочила, когда температура достигла критической точки. «Автоматика не задраит шлюз, пока внутри человек. Похоже, уйти уже не успею», – мелькнула грустная мысль. Девушка изо всех сил рванула к спасительному люку, надеясь изнутри задраить его и спасти корабль. Через полминуты за ней по пятам последовал взрыв.
– Капитан, мы потеряли первый двигатель, взрыв зацепил маневровые. Два из четырёх генераторов щитов выведено из строя, планетарный навмодуль уничтожен. Нам нужно отключить двигатель и реактор, иначе...
Калинин и сам знал, что иначе произойдёт. Потерявший управление корабль нырнёт прямо в метановую атмосферу второй планеты. Штурман не сможет вести крейсер без помощи автоматики под огнём. Но неподвижный корабль будет уничтожен ширанцами за минуты. «Будь проклят Химмель, втянувший меня в это дерьмо». Милая Маша. Калинин прикрыл глаза рукой и подождал, пока боль в сердце ослабнет. Он нужен сейчас живым. Капитан раздражённо дёрнул короткий русый хвост и жёстко отдал приказ уходить на ручном. В лоб «Молниеносному» заходила троица корветов, на экране появилось тёмное пятно нового гостя. «Сколько же вас тут, мерзавцы? Ничего, пойду на таран и хоть одного гада заберу».
Противоракетная система оповестила о массированном запуске ракет с неизвестного крейсера, отключившего маскировку. Длинная тень отделилась от нового противника и начала приближаться на высокой скорости. Ракетная волна накрыла «Ирикусы» разрывами, оставив только один потрёпанный корвет.
– «Протей», займитесь корветом и истребителями. Борода, мы с тобой возьмём на себя «Грайм», – Сильвергарду пришлось перекрикивать возмутившегося Свенсона, – прикроешь меня. Андрей Сергеевич, выходи из боя. Как делишки, каплей?
Калинин в нескольких энергичных выражениях описал ситуацию, своё отношение к ней, Химмелю, МИАКу, Федерации и особенно к Сильвергарду, чем вызвал небывалый прилив хорошего настроения у капитана «Рейкьявика».
Свенсон методично обрабатывал огрызающийся ширанский крейсер из сверхтяжёлых плазменных орудий. Ширанец держался, но под таким огнём он долго не простоит. Встревоженный Калинин предупредил, что «Грайм» снова заряжает свою фотонную пушку и второго залпа славянский вымпел не переживёт. Бьорн уже разобрался со своими целями, но был всё ещё слишком далеко, чтобы помочь коллегам. Лишь у «Мельхиора», обгонявшего «Протей», хватило бы скорости и времени, но что может разведчик против тяжёлого крейсера?
– Демон, мы запустим твои торпеды с антиматерией. Вынесем на раз-два, не сомн...
– Отставить! Они для другого понадобятся, даже не думай. Без них справимся.
– Там люди, мы должны помочь русским! Ради Бога, будь же ты человеком!
– Творец занят, не мешай ему. Сказал же – разберусь. – Буревестник отключал все второстепенные системы, заряжая «Алмаз» и перебрасывая энергию на охлаждение.
– И что ты собираешься делать? Подавить их авторитетом?
– Пробовал, но их капитан только ещё больше взбесился. Мы с ним встречались.
– Иди к чёрту со своими шуточками, я запускаю торпеду.
– Рискни, – прошипел Демон, пожав плечами, – и я подорву реактор «Протея». Погибнут и твои люди, и люди Калинина. Такой расклад тебя устроит, спаситель?
Под потрясённое молчание в эфире «Мельхиор» вылетел прямо на траекторию торпедного аппарата «Протея» и рванул навстречу ширанцу. Эндрю отрубил внешнюю связь и сосредоточился на задаче. На небольшой экран перед правым глазом подавалась необходимая информация: степень зарядки пушки «Грайма», готовность собственного орудия, расстояние до цели, время до точки залпа, наводка прицела. Скорость зарядки фотоновой пушки опережала «Алмаз», и Буревестник, яростно выругавшись по-японски, отключил основной двигатель, чтобы высвободить энергию. Дальше ему предстояло идти на инерции. «В следующий раз буду заряжать заранее». В программу управления маневровыми двигателями пришлось на ходу вносить изменения, которые подсказывали имплантированные в мозг микропроцессоры и интуиция, чтобы в момент первого выстрела скомпенсировать отдачу и удержать прицел для второго. Промашка на расстоянии в три километра могла стоить жизни и экипажу «Молниеносного», и самому барду. Пять километров, четыре, три с половиной... Бард закусил губу, корректируя курс с точностью ювелира. На борту всегда поддерживалась прохладная температура, но бисеринки холодного пота на лбу пилота превратились в ручей, заливая глаза и заставляя Эндрю часто моргать.
«Ты ведь живёшь именно ради таких моментов, когда сердце замирает от головокружительной смеси тончайшей неуверенности в успехе и восторга, которая пьянит сильнее, чем виски, верно?».
«Да».
«Мельхиор» встряхнулся, как мокрый пудель, когда Гаусс-пушка «Алмаз» выплюнула разогнанную до огромной скорости кобальтовую болванку. «Алмаз» послал одну за другой ещё две болванки с интервалом в десять секунд, заставив системы охлаждения взвыть от колоссальной перегрузки. У военных Федерации дружно отвисли челюсти, когда разведчик барда открыл огонь из главного калибра корабля класса не ниже фрегата в темпе заправского линкора. Первый снаряд ворвался прямо в дуло заряжённой фотонной пушки «Грайма». Следующие два легли в радиусе метра, прошив переборки и взорвавшись где-то в глубине. Колоссальная энергия, накопленная для смертельного выстрела по «Молниеносному», вырвалась из под контроля ширанцев. На месте носа разгоралось золотое солнце, пронзая и круша протуберанцами корпус. Ещё одно солнце взорвалось там, где снаряды вошли в реактор крейсера. Могучий корабль погибал вместе с экипажем в безмолвном огненном крещендо. Сильвергард представлял себе ужас, потрясение, предсмертные крики трёхметровых ширанцев, у которых были тоже какие-то мечты и чувства. На миг Эндрю даже пожалел их – но только на миг.
– Немыслимо фантастично, – потрясённо выдохнул Свенсон на весь эфир. Высшей похвалы Демону не случалось получать от военных.
***
Крейсер славян выжил и направлялся вместе с исландским «Рейкьявиком» на малом ходу к Ренгоку. Из сорока человек экипажа пятеро погибло во время последней атаки. Главный инженер Косых успела задраить за собой люк, к облегчению Калинина, примчавшегося в лазарет и расцеловавшего помятую женщину под одобрительный рёв команды, и сейчас раздавала с больничной койки указания по ремонту третьего двигателя. Свенсон должен был оставаться на орбите со славянами, пока «Протей» будет разбираться с проблемами на поверхности.
Буревестник медленно заводил своего отличившегося разведчика в трюм «Протея», устало потирая лоб. Подобные фокусы требовали от него огромного напряжения.
– Сейчас бы поспать, – тоскливо простонал бард и чуть не всхлипнул от обиды.
Поколебавшись, у себя в каюте он достал пузырёк с золотой жидкостью и задумчиво повертел его в руках. Прикосновение к гранёному хрусталю напомнило, как после глотка организм наливается силами. Вздохнув, Эндрю спрятал искушение в ящик и решительно запер его на ключ. Бард мрачно зашагал к люку, на ходу пристёгивая кобуру с иссяня-чёрным «Хирке», любимым пистолетом убийц в Скоплении Нигредо. Ему решительно не нравилось то, что придётся сделать.
В трюме его встречал лишь улыбавшийся капитан, спрыгнувший с контейнера.
– Гаусс на разведчике! – с уважением присвистнул Бьорн. – Эндрю, это было...
Бард плавно пересёк разделявшее их расстояние и стремительным ударом ноги отбросил товарища. Ошеломлённый капитан спиной влетел в контейнер и собрался что-то ответить, когда Сильвергард схватил его за бело-красный китель и ещё раз приложил спиной о контейнер, выбив дух.
– Ты что тут воображаешь? Думаешь, мы на пикнике? Чему тебя учили, датчанин?
– Эндрю, в чём дело, ты спятил? – Капитан извивался в руках странника, пытаясь высвободиться. – Никто не смеет распускать руки на моём корабле.
– А ты не смей игнорировать приказы командира. – В зелёных глазах застыл космический холод. – Ты думаешь, Хейрет отдал бы три крейсера Альянса под командование любому проходимцу? Отвечай! – Сильвергард ещё раз ударил Бьорна.
– Нет, но...
– Калинин и его команда осознавали опасность, когда отправились сюда. Как и Свенсон, как и Аоши Сагара, капитан «Теслы», и, как мне казалось, ты. Каждый из них понимает, что может отсюда не вернуться. Я тебе скажу больше: есть очень высокая вероятность, что я погибну во время этой операции, но я должен вытащить своих людей и увидеть, что они там нашли.
– Ты так легко готов пожертвовать всеми? – поражённо прохрипел Андерс.
– Это важнее нас, Бьорн. Ты готов выполнять приказы? Или мне пристрелить тебя?
– Я не понимаю тебя, – выдохнул капитан. – Что они там нашли? И убери ты руки.
Буревестник приставил ствол безотказного «Хирке» к загорелому лбу датчанина и щёлкнул предохранителем. Другая рука крепко держала капитана за воротник.
– Хватит уже шуточек. Это не смешно.
– Я не смеюсь, как видишь. За неподчинение приказам в подобной ситуации тебя ждал бы трибунал, капитан Андерс Бьорн. Как командующий экспедиции я имею право сам провести суд. Твои действия могли повлечь гибель крейсера «Молниеносный». АМ-торпеды предназначены для операции на планете Ренгоку. Использование их сейчас привело бы к полному провалу операции с вероятностью в девяносто семь процентов, – Сильвергард холодно зачитывал обвинения побледневшему Андерсу. – Наказание за подобные действия в условиях проведения боевой операции, связанной с аномалией класса «Омега-3», – смерть.
«Теперь я понимаю, почему его прозвали Демоном Сакуры». В Скоплении Нигредо Буревестник заработал репутацию одного из лучших среди охотников за головами. Он предпочитал работать один, поскольку большинству не хватало дисциплины. Тщательно выбирал задания, чтобы не приходилось идти на сделку с совестью. Демон не предавал заказчиков, всегда прикрывал коллег и не прощал предателей. И сейчас Андерс с ужасом понимал, что Демон спокойно убьёт его, если придётся. Может, ещё грустно улыбнётся, но всё равно спустит курок.
– Но я сам был когда-то очень давно таким, как ты сейчас. – Бард опустил оружие. – Из тебя выйдет со временем толк. Просто помни: если я что-то делаю, то у меня есть причины. Я вижу дальше вас и не собираюсь жертвовать людьми понапрасну, дружок-пирожок. И уж точно не хочу печалить твоей смертью симпатичного навигатора с голубыми глазёнками и короткими золотыми волосами. – Капитан вспыхнул. – Живи, пока есть ради кого. – Задумчиво добавил Демон.
Сильвергард отпустил Бьорна и расправил его китель. Бард посоветовал капитану привести себя в порядок и отдохнуть. «От тебя пахнет страхом», – заметил тот. Стоя в дверях, Андерс обернулся и окликнул Буревестника.
– Знаешь, Эндрю, ты очень странный.
– Мне говорили. Ослушаешься ещё раз – бам. – Демон криво улыбнулся и сложил пальцы «пистолетом».
Бьорн засмеялся, но знал, что усталый странник не шутит. Только у себя в каюте он почувствовал, что вымок как мышь и что его трясёт от пережитого потрясения. Как-то сразу очень захотелось жить. Приняв душ, Андерс вызвал только что сменившуюся голубоглазую Крис Арлинт. Высокая датчанка удивлённо воззрилась на чистюлю-капитана, с чьих волос прямо на пол стекали струйки холодной воды. Задать вопрос она не успела – капитан крепко обнял её, прижал к полуобнаженному телу и стал жадно целовать лицо и шею. Отступать было некуда, ягодицы штурмана упёрлись в дверь, и она со смехом приникла к горячим губам возлюбленного. Свободной рукой Крис нащупала панель и активировала замок. К тому моменту как девушка смогла оторвать от себя Андерса и толкнула его на кровать, он уже стащил с неё форменную майку и стягивал её штаны.
Лаская крепкое загорелое тело Крис, возбуждённо постанывавшей под ним, Бьорн наклонился к её розовому ушку и нежно шепнул: «После операции – Тиренское море, пару недель. Только мы двое и наша яхта. Как ты на это смотришь?» Девушка выгнулась дугой и вскрикнула, прижавшись к любимому упругими холмиками высокой груди, – то ли от радости, то ли потому что они достигли пика наслаждения. Но это несомненно было согласие.
***
«Протей» стремительно входил в остносительно тихую атмосферу Ренгоку, следуя за Сильвергардом. Бард уверенно вёл «Мельхиора» сквозь штормовые облака на пеленг «Теслы». Известия из основного лагеря его совсем не порадовали. Сквозь помехи доносилось ворчание Свенсона, во всю честившего провинившегося «безволосого шимпанзе в погонах» под смешки славян.
– Сначала – холодный кофе... Потом – слишк... холо... плазма. ...думал он! Думатель. Не дум..., а слуш... и ...ботай. Дум... тут я поставл... Вы ещ... не умее... Не выросло. Плотность плазменного сгустка... Выше долж... Слушай сюда, бандерлог... Засунь своё «но» и проч... премудрости вместе с радиомачтой себе в ж...
Карл Свенсон был стар, раздражителен и толст (именно в таком порядке отмечали его недостатки), но всем, кто когда-либо служил у него, он крепко вдалбливал в головы дисциплину и ответственность в выполнении своей работы. Как ни странно, Карл на протяжении многих лет каждый год наотрез отвергал традиционное предложение командования оставить мостик «Рейкьявика» и читать лекции в аудиториях, предпочитая в реальных условиях передавать опыт. Через его руки проходило много молодых выпускников – то ли у него не засиживались, то ли старик любил распекать каждый раз новых «нерадивых молодых дармоедов».
– Андерс, скажи ребятам из ударной группы готовиться к десанту. Я пойду вперёд.
– Принято, мы за тобой.
Бард на скорости нырнул вниз, выходя из облаков. Тряска сразу стала послабее. Перед глазами Сильвергарда открылась чёрная равнина, изрезанная трещинами и глубокими каньонами с острыми скалами красноватого цвета – похоже, из-за высокого содержания оксида железа. Редкие реки ржавого, чёрного и желтоватого цветов стекались в маслянистые водоёмы, в которых булькало и плескалось что-то крайне неприглядное. Барду приходилось бывать и в мирах, опустошённых галакситами, и на планетах, переживших ядерную зиму, но такого уродства он нигде не встречал. Ослепительные молнии служили единственным источником света наряду со странноватой люминесценций рек. К удивлению Буревестника, радиационный фон был ниже, чем на родной Земле, состав воздуха был близок земному. Только оксида диазота было много, приходилось носить респираторы, чтобы не умереть от смеха на мрачной планете.
Уже показались «рожки» молниепоглотителей «Теслы». На земле и в воздухе рядом с ним что-то вспыхивало и грохотало. Эндрю настроил увеличение и фыркнул.
– «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей; избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей».
– «Там чудеса: там Демон бродит», – пришёл тихий отклик. Военные на орбите настороженно затихли. Лишь Свенсон громогласно потребовал объяснений.
– Буревестник чуть подправил для пароля и отзыва стихи нашего великого русского поэта Пушкина, жившего семь с лишним веков назад, – гордо пояснил начитанный Калинин.
Высокоточные лазеры «Теслы» били по разномастным аппаратам в воздухе редко, но мощно. Сильвергард удивлённо отметил, что они принадлежали разным векам и расам и были разной степени потрёпанности. Многие он даже не узнал, хотя по праву считался знатоком кораблей большинства известных рас.
Приказав «Протею» заниматься летунами, бард бросил «Мельхиора» в пике. Он увидел на земле два мощных шагающих танка. Красные лучи главных орудий били по пока ещё державшемуся щиту крейсера. После каждого выстрела требовалась перезарядка, и шестиногие самоходки продолжали движение, ведя огонь из скорострельных рельсовых орудий. Их сенсоры пока не заметили разведчика, чем Эндрю и воспользовался, рискнув подвести корабль на ближнюю дистанцию. Чтобы затруднить танкам целеопределение, он выпустил свору надёжных «Светлячков». «Светлячки», основанные на технологии «рой», использовались уже более 40 лет. Дешевизна массового производства, устойчивый спрос и постоянные модификации снова и снова позволяли им удерживать рынок. Быстро захватив цель, пилот одним залпом запускал 10 небольших скоростных ракет, двигающихся по хаотичной траектории. Многие опытные пилоты, как и Эндрю, устанавливали несколько компактных блоков этих ракет вместо тепловых ловушек. Приближение множественных целей на секунду вызвало сбой системы наведения щагающей платформы, что дало возможность Буревестнику обстрелять врага вблизи. Четырёхствольные «Штормы» обрушили плазменное цунами на ближний танк, взорвав несколько спаренных рельсовых пулемётов и повредив один из главных сенсоров, напоминавших шестиметровый красный глаз. Уходя от ответного огня, Буревестник нырнул под брюхо танка. Бронепрожигающие снаряды турели «Салюте» удачно взорвали сочленения двух опор. Бард поспешил убраться из-под заваливавшейся платформы, оставив её Бьорну. Выкрутасы совриголовы не остались безнаказанными: хотя танк и рухнул, потеряв возможность использовать главное орудие, уцелевшие турели открыли огонь по вёрткой цели. Второй танк тоже заинтересовался неожиданно зубастым врагом, и Сильвергарду пришлось туго под концентрированным огнём двух машин. Ракетное оповещение сообщило о запуске нескольких ракет «земля – воздух». Бард оказался в неприятной ситуации: он не мог выпустить свои ракеты, боясь, что рельсы танков подорвут их на запуске. Пришлось надеяться на «Салюте» и маневрённость разведчика. Компьютер доложил, что на земле разворачивают переносной зенитно-лазерный комплекс. На границе сознания замаячила паника, когда воздух рядом с носом корабля прорезали лазеры атмосферных летунов. Пулемёты танков срезали щиты и прострелили левое крыло, уничтожив «помехуечки» – систему наведения помех, как её называли вольные пилоты. Одна ракета всё-таки достала «Мельхиора», левый двигатель пришлось срочно отключать. Эндрю отчаянно боролся с законами аэродинамики, с трудом уводя друга из-под обстрела на двух работающих двигателях.
– Демон – Бьорну... Борода, не занимай эфир! Где десант, торпеду тебе в дюзы? На земле готовят ЗЛК. Почему небо не очищено? Меня сейчас пополам распилят.
– Тут туча мошкары, десант не сброшу – их порвут в воздухе. Пытаемся прорваться.
– Не пытайся, а прорывайся! База, танки не ваша забота, очистите небо «Протею».
– Парень, это Боро... тьфу, Свенсон. Беру на себя танки, только пониже войду, а то атмосфера плазму распылит. Через восемь минут отработаю их.
Буревестник в бешенстве выругался на нескольких языках. Уйти на двух двигателях в космос не получится – сожрут, пока будет набирать высоту. Минуты тянулись часами. Переборки и кости потрескивали от перегрузок, двигатели сильно грелись от безумных манёвров. Корабль тряхнуло, но основные системы выдержали. Демону пришла в голову безрассудная идея, и он рванул в трюм.
Бьорн отчаянно пытался прорваться сквозь орду маленьких дронов, прикрывавших разномастные истребители. Турели сносили дронов десятками, но меньше их не становилось. Идти стало полегче, когда лазеры с корабля учёных подключились. С базы пришёл приказ включить реверс на полную. Крис недоумённо взглянула на растерянно кивнувшего командира. В сотне метров перед «Протеем» сверкнуло и лопнуло скопление шаровых молний, их ветви соединяли взрывавшиеся машины в причудливую гирлянду. В эфире зазвучали ликующие возгласы с «Теслы», и корабль Андерса устремился в расчищенную дыру. Падающий разведчик начал резкое торможение, разворачиваясь в сторону базы. Бьорн мог только представить себе, какие перегрузки испытывал странник. Если он потеряет сознание, то ему конец. «Есть очень высокая вероятность, что я погибну во время этой операции». Крис указала Андерсу на экран. Пятиметровый экзоскелет неуклюже танцевал в воздухе, планируя на реактивных движках. Эндрю запустил ракеты с «Голиафа» и открыл огонь по наземным целям, пытаясь уйти из зоны огня танков.
– Десант, пошли, пошли!
Два десятка экзоскелетов дружно шагнуло в воздух. Одну машину подбили, другая вспыхнула и взорвалась. Рядом с «Протеем» пронеслись бело-голубые сгустки раскалённой плазмы, в которых шагающие танки утонули.
– Прямое попадание! «Рейкьявик» возвращается на орбиту, не стоит благодарности.
– Борода, за мной не заржавеет. Тум-тум тудум-тум, тудум! Там-там тадам-там, тадам! – напевая какой-то чудной марш, бард выбрал себе цель и открыл огонь.
Очередь из скорострельной противотанковой пушки смела ЗЛК вместе с расчётом. У разошедшегося барда перехватило дыхание, когда командирский «Голиаф» чувствительно ударился о землю, заставив пилота перекатиться и выпустить оружие. Парочка серо-стальных двухметровых монстров поспешила этим воспользоваться. Мощные ноги позволяли им двигаться большими прыжками, а полуметровые когти на длинных конечностях быстро разрезали бы любого пехотинца. Сильвергард попытался достать одного из них стальной рукой, но бестия с лёгкостью увернулась, а вторая запрыгнула на спину неповоротливого экзоскелета и взмахнула когтистой лапой. Эндрю скривился от душераздирающего скрежета когтей по прочному силаниту. Первая тварь прыжком сбила машину, оседлала корпус и начала царапать пилон, за которым находился пилот. «Я бы предпочёл, чтобы меня оседлал кто-нибудь другой и без «Голиафа». Пытаясь стряхнуть умопомрачительно быстрых монстров, учёный, до этого мирно посапывавший в Буревестнике, подмечал особенности странных существ: скорость, ловкость, сила, ярость, реакция, хитрость, габариты не превышают человека. Внимание боровшегося барда привлекло лицо. Гладкая стальная голова напоминала человеческую, на верхней чёрной половине горели красные фотоэлементы глаз. В них ещё оставалось что-то живое, какая-то неизбывная тоска о чём-то утраченном. Взгляд машины притягивал, завораживал. Казалось, он пытался что-то сказать. Бард отстранённо заметил, что его будто затягивает в какую-то пучину, но это было не так уж важно. В кабине звучал Шёпот, но теперь Сильвергард не просто слышал, а понимал слова! Ещё чуть-чуть и он узнает всё про это планету. Только ему надо присоединиться к братьям, открыть кабину экзоскелета. Демон нерешительно протянул руку к рычагу аварийной эвакуции и заколебался. «Никто в этом мире просто так ничего не даёт, ты ведь помнишь, Буревестник?». Он уже слышал сегодня этот задумчивый, ехидный голос.
– Всё тайное станет явным. Ты будешь знать больше, чем кто-либо. Ты будешь сильнее, быстрее и умнее других. Ты уникален. Ты заслуживаешь это. Бери. Присоединяйся. Бери. Никто не смог бы найти и вернуть потерянное. Но вот ты... Тебе это по плечу. Ты сможешь. Ты всегда был лучшим. Присоединись. Бери.
Голос. Чарующий, уверенный. Он заставлял трепетать сердце от дикой надежды. Надежды на то, что Буревестник давно потерял и постарался забыть, чтобы не бередить рану, которая затянулась, но так и не зажила. Насмешливо-печальный голос снова встрял, остановив руку барда, уже потянувшую было рычаг.
– Старые раны, нанесённые душе, по-настоящему никогда не исцеляются и иногда начинают ныть тупой болью, от которой хочется умереть, чтобы не испытывать её, но надо жить. Назло ей и всем остальным. Ищи свой путь, не иди чужим.
Сильвергард разрывался между желанием обрести обещанное и неуверенностью. Так хотелось получить всё одним махом. Он не знал обладателя второго голоса, но чувствовал, что тот был прав. Бард посмотрел на стального монстра, застывшего над ним. «Я не этого хочу». В душе Демона вспыхнула ярость, когда он понял, что им пытаются манипулировать, играя на его самых потаённых мечтах, сожалениях и воспоминаниях. Экзоскелет схватил монстра за шею и с силой сжал, круша стальную гортань. Кулак раздробил череп киборга, тёмная жидкость брызнула вперемешку с электронной начинкой. Эндрю резко встал, ухватил оставшуюся тварь за хвост, отметив различие среди металлических монстров, и грохнул её об подвернувшийся камень. Стальная нога экзоскелета с противным чавканьем продавила грудную клетку. Тварь в последний раз дёрнулась и затихла. Бард подобрал оружие и огляделся. Ударная группа неплохо справлялась. Заметив лежащего «Голиафа», над которым склонился металлический гуманоид, бард зашипел. Разрывная пуля взорвала кибернетический мозг, освободив пилота машины от чар внушения. Через несколько минут ожесточенной перестрелки бой закончился.
Подсчитав потери, бард нахмурился. Пять машин выведено из строя, четыре пилота погибли, один получил сотрясение мозга. Командирский «Голиаф» рысью направился к «Тесле». Главные орудия танков всё-таки пробили силовое поле лагеря и крейсера. На месте нескольких модульных построек курился дымок, в корпусе крейсера зияли уродливые дыры. Учёные деловито разбирали завалы вместе с охранниками в чёрно-серебристой броне, экипаж латал дыры в корабле. Хмурые лица гражданских его не слишком удивили. Среди «аномальных», как их называли остальные учёные, не было людей и инопланетян робкого десятка, но их не готовили к перестрелкам с шагающими танками. А вот очень мрачные ребята из службы безопасности, нервно вскидывавшие стволы, совсем не вдохновляли. Тревога Демона нарастала. В основном лагере слишком мало людей. Что-то пошло чертовски не так. Бард выпрыгнул из помятого «Голиафа» и зашагал к фигуре в красно-оранжевой броне, деловито раздававшей указании. Люди расслабились, когда узнали упругую походку и тёмно-синее пальто. Сухой ветер трепал длинные русые волосы, сквозь серебряный визор с дымчатыми линзами остро смотрели зелёные глаза, чёрный респиратор скрывал кривую улыбку. Приободрившиеся охранники вытянулись по струнке и отдали честь махнувшему Буревестнику. Красно-оранжевая броня удивлённо обернулась на оживлённый шумок, пролетевший по лагерю, и отсалютовала.
– Докладывает капитан Сагара, НИК «Тесла». Всё катилось к чёртовой бабушке, лорд Сильвергард, пока вы не подоспели с подмогой. После этого всё полетело к чертям с вашим разведчиком во главе парада. Были рады спасти вашу шкуру, сэр!
– Да уж, а я-то надеялся снова на лихом коне примчаться, всех спасти и попенять, что без меня и чихнуть-то не можете, лоб о переборку не расшибив. Вольно, капитан.
– Ё, Они-кенсей!
– Осс, Мангуст-доно!
От железных объятий у старых друзей затрещали рёбра. Невысокий японец вызывал обманчивое впечатление безобидного малого у многих. На самом деле, как и Демон, Аоши был настолько хорош, что тоже осмелился бросить вызов смертоносным «Красным Кобрам», чьи непомерные аппетиты начали мешать нормальному ведению дел в Нигредо. Когда новенькому «Тесле» несколько лет назад понадобился надёжный капитан, Сильвергард не колеблясь связался со старым другом. Сейчас же он хмуро выслушивал рапорт Мангуста. Накануне Герард Даркхольм, заинтригованный усиливающимся сигналом от горы Сломанный Клык, отправился к ней с отрядом учёных. Учёный доложил, что успешно добрался и нашёл что-то интересное. Какие-то ходы и помещения. Несмотря на запрет Аоши, Герард двинулся вглубь. Через некоторое время связь оборвалась, а с той стороны повалили киборги.
– Хаос великий... А где Мария? – встревоженно поинтересовался бард.
– Мария-кун его сразу отговаривала, но отправилась с ним. Не захотела оставлять.
Рассвирепевший Буревестник выдал длинную объективную оценку сомнительных умственных способностей главы экспедиции и задумался. Это было не похоже на Герарда. Он был одержим наукой, но не стал бы рисковать любимой супругой.
– Откуда ты знаешь китайский, друг мой? – удивлённо поинтересовался японец.
– Это из моего любимого сериала.
Рухнувший рядом с лагерем «Мельхиор» привели в более-менее рабочее состояние. Сильвергард вернулся со своего корабля в полной броне и вооружении. Из-за спины задорно торчали рукояти изогнутых мечей.
– Сколько человек отправилось, Аоши? С охраной, надеюсь?
– Десять на десять. Охраной командует Яна.
– Клаштерова здесь? – бард вытаращил глаза. – Откуда?
– Её корабль ремонтируют на Марсе, она сидела без дела, а мне требовались люди.
Буревестник застонал. Он подружился с Яной Клаштеровой на станции «Перекрёсток», когда она немножко перепутала врагов и пыталась убить его. Некоторое время они вместе работали, пока она не утвердилась в решении податься в отряд «Мальгрим», обеспечивающий порядок на станции, а он остался охотником за головами. Противоположные профессии только укрепили их странные отношения. Найти надёжное плечо в Нигредо очень тяжело – и тем сильнее они оберегали свою дружбу, при этом частенько проводя ночи в одной постели. Терять такого друга на Ренгоку в планы барда совсем не входило.
С командирским «Голиафом» отправлялись четверо. Остальные обеспечивали вместе с «Протеем» оборону лагеря учёных, который те начали в темпе сворачивать. Маленький отряд устремился к Сломанному Зубу, огибая и перепрыгивая трещины и каньоны. Мощные сервомоторы позволяли развивать скорость до ста километров в час на пересечённой местности, ориентироваться приходилось по показаниям радаров и картам поверхности от «Теслы» – сумерки вечно царили в Чистилище. Земля периодически вздрагивала от мощных толчков.
В двух километрах от горы отряду преградила дорогу глубокая пропасть, со дна которой шло голубовато-белое сияние и слышалось шипение и потрескивание.
– Ни хренасссе... – приглушённо произнёс один из солдат, выразив мнение всех.
Под ногами у них кипела плазменная жизнь. Шаровые молнии, напоминавшие гигантских змей, закручивались воронками и обрушивались на железных монстров, которые достигали в холке метров сто. На другой стороне провала поднялась четырёхлапая металлическая ящерица со множеством сильных пальцев. С неба ударила молния, и ящерица закачалась на краю уступа. Вынырнувшая плазменная змея обвила и увлекла на дно отчаянно заскрежетавшего монстра. Приглядевшись, бард заметил, что шаровые молнии охраняли высокую колонну, похожую на нераспустившийся бутон зеленовато-синего тюльпана.
– Двигаем, нам тут делать нечего.
Бодро рысившие спасители попадали с ног, когда земля вздыбилась под ними. Из трещины выбирался гладкий сферический корпус, опираясь чёрными стальными конечностями о края. Изумлённые военные сначала таращились на диво, потом открыли огонь из пулемётов.
– Стрелять по ногам! – выкрикнул Сильвергард, подавая пример.
Очередь из противотанковой пушки лишила незваного врага ноги. Следом за ним из земли начали вылезать уже знакомые гуманоидные киборги. Пока бард занимался жуком, солдаты теснили пехоту. Чертыхнувшись, Демон запустил последние ракеты, сбросив монстров и завалив дыру.
У подножия чёрной горы бард остановился и прислушался. Он снова слышал тихий зов, обещавший простить его и принять в семью. Фыркнув, бард направился в сторону последних координат учёных. Чем ближе они подходили, тем сильнее становился Шёпот. Похоже, тот сигнал Даркхольма был напрямую связан с ним. Посреди долины лежали толстые створки ворот, выбитые из горы на десятки метров чудовищной силой. Сигнал шёл из тёмного провала перед отрядом. Решив, что таиться нет смысла уже, Сильвергард включил прожектор на машине. Два солдата остались у входа, прикрывая тыл группы, сам же Демон нырнул в темноту.
_________________
Лишь в сердце шторма буревестник свой покой найдёт и смысл жизни обретёт.
Последний раз редактировалось: Stormcrow (16:51 18-12-2011), всего редактировалось 1 раз |
|
|
|
Stormcrow
1231 EGP
Рейтинг канала: 10(1280)
Репутация: 226
Сообщения: 3548
Откуда: Море Дирака
Зарегистрирован: 24.11.2007
|
|
***
Широкий проход был определённо рукотворным. Стены покрывали знаки и надписи на знакомом языке. Барду показалось, что он узнаёт ланирскую письменность. Трудно было сказать точно. Оплавленные местами стены. Свежие следы пуль. Мёртвый охранник, впечатанный в стену. Сильвергард передёрнул плечами, представив силу удара. На развилке бард осветил пол. Правый тоннель был расчищен от обломков. Через пять минут быстрого темпа Эндрю поднял руку и замер. Сквозь помехи в эфире доносились голоса. Впереди раздавались звуки стрельбы и взрывы. Экзоскелеты припустили рысью на шум перестрелки.
Тоннель вывел их в просторный зал, где находился похожий бутон тюльпана, только раскрывшийся. Шестеро человек, укрываясь за обломками, остреливали киборгов. Среди них выделялся четырёхметровый рогатый бугай с красным глазом во всё лицо. Чёрное тело покрывали провода и металлическая чешуя. Гортанный голос эхом разносился по залу, сопровождаемый гудением незнакомого лучевого оружия. «Откуда у него столько энергии? Да ещё и стабильный поток?» – изумился Буревестник. Бойцы с «Протея» дружно открыли огонь по циклопу. «Потрясающая реакция. Ушёл из-под огня, снаряды его лишь поцарапали». Буревестник решил было заняться мелочью, чтобы не мельтешили перед глазами, но могучий удар швырнул его машину о стену. Стальные тросы на теле циклопа оказались телескопическими шупальцами. Они затанцевали в воздухе, посылая во все стороны золотые лучи энергии. На глазах потрясенного барда они распилили соседний «Голиаф» вместе с пилотом. Багровый луч растёкся по силовому щиту второй машины и пронзил её насквозь. «Немыслимо». Шальной поток энергии ударил в потолок, стальная плита рухнула на странника, обломки засыпали экзоскелет. Циклоп повернулся спиной к уцелевшей машине и переключил своё внимание на людей. Эндрю откапывался из-под завала, ему удалось высунуть сенсор на лапке и осмотреться. В зале из нелюдей оставался только циклоп, некоторые монстры ещё подёргивались, но опасности уже не представляли. Оглушённый бард в ужасе похолодел. Стальные тросы оплели чёрно-серебристую фигуру и небрежно сдавили. Охранники отчаянно пытались отвлечь бронированного монстра от напарника, но их оружие не причиняло ему видимого вреда. В эфире сначала раздался страшный крик, потом тупой хруст и булькание. Изуродованное тело с глухим стуком упало.
Яне давно не приходилось так выкладываться. Они уже пережили три волны киборгов, четвёртая грозила стать последней. Девушка не могла оправиться от потрясения, вызванного смертью Кая. Одноглазый на её глазах легко сломал бойца вместе с бронёй. Опыт и рефлексы оказались сильнее шока, и она воспользовалась брешью в обороне врага. Молодая наёмница похвалила себя за то, что взяла свою снайперскую винтовку. В прицеле появился красный глаз циклопа. Руки подрагивали от напряжения и зарождавшегося страха. Яна медленно выдохнула и выстрелила. Торжество девушки улетучилось, как дым. Пуля ударила в глаз – и со звоном отскочила, оставив на фотоэлементе лишь трещину. Враг гигантским прыжком пересёк пол-зала, и ей пришлось уворачиваться от множества рук. От выстрела в упор монстр даже не покачнулся, и Яна решила сосредоточиться на обороне. «Где же те экзоскелеты? Они бы сейчас пригодились». Телескопическое щупальце выбило оружие из рук, другое взмахом отбросило девушку. В глазах потемнело от сильного удара в живот, спиной она влетела в стену. Яна попыталась встать или отползти в сторону, но из груди девушки вырвался полустон-полувсхлип. Наёмница почувствовала, как тросы обвили её поперёк корпуса и подняли. В ушах зазвенело от пощёчины. Густые каштановые волосы волной рассыпались по плечам, когда с неё сорвали шлем.
Она огляделась с высоты. Просторный зал лежал в руинах. Два экзоскелета лежали растерзанными, третий подёргивался под обломками. Похоже, его пилот умирал. Люди в отчаянии опустили оружие, стараясь не смотреть в её сторону. Они уже знали, что произойдёт. Сначала будет страшный крик, хруст – и звук удара о пол. А потом умрут и они. Но враг замышлял что-то другое. Тросы оплели руки и ноги Яны, распяв в форме звезды. Из свободных щупалец выдвинулись длинные иглы, на концах которых горели красно-жёлтые огни. Одна игла почти любовно скользнула от шеи и замерла внизу живота. Шесть других образовали перед её лицом странный пятиугольник с точкой посередине. Огни приблизились и засветились ярче. Воздух наполнило гудение, пробиравшее до мозга костей. Внизу живота разлилось тепло, смешанное с томлением, и быстро переросло в боль. Знак перед глазами кружился и обжигал. Яна попыталась рефлекторно сжать бёдра или отвернуться, но остальные тросы держали крепко. Девушка закричала и погрузилась в пучину боли.
Оклемавшийся Сильвергард с ужасом осознал, что узнаёт серебряную броню командира отряда, подвешанного в воздухе. Его догадки подтвердились, когда циклоп сорвал шлем и открыл такое знакомое лицо Яны – бледное, искаженное страхом. Рука экзоскелета легла на пушку. Стрелять наполовину погребённым было неудобно, но другого шанса ему не представится. Сканер выдал картинку нервной системы монстра. Откуда-то пришла мысль, что второй по величине узел должен отвечать за управление манипуляторами. Странник кое-как навёл пушку и услышал крик ужаса и боли. Насторожившийся монстр начал оборачиваться, будто почувствовал сканирование. Не раздумывая больше, бард выстрелил и чертыхнулся – в последний момент рука дрогнула. Циклоп взрыкнул и упал, когда разрывная пуля взорвала колено. Эндрю включил реактивные двигатели, чтобы вырваться из-под плиты, и помчался к киборгу. Тросы всё ещё держали девушку. Левая рука не функционировала из-за повреждённых контроллеров. Застонавший странник подключился напрямую к системам наведения и открыл огонь навскидку, уповая на то, что микропроцессоры мозга скорректируют огонь и выдержат нагрузку. Одна из пуль всё-таки достала нервный узел манипуляторов. Багровые лучи рассвирепевшего врага с шипением вспороли воздух рядом с «Голиафом». Один из них выбил из пола фонтан камней. Бард споткнулся, но устоял. Поток энергии срезал левую руку экзоскелета, ударил в плечо, в навигационно-сенсорный модуль, расположенный в «голове» экзоскелета. Краем глаза Демон заметил лучи, шипевшие в кабине рядом с лицом. Сильвергард включил двигатели, до дна выскребая остатки топлива. «Голиаф» плечом протаранил циклопа, впечатав его в стену. Пилот выпрыгнул и рванул к лежавшей без сознания девушке. Подхватив её на руки, он перелетел через крупный обломок и упал ничком, закрывая Яну собой. Броню обдало жаром, ударная волна протащила их несколько метров по полу.
Сильвергард оглянулся, держа руку на штурмовой винтовке, закреплённой на правом бедре. Циклоп, изуродованный взрывом, не шевелился. Бард горестно вздохнул, глядя на обломки новенького командирского «Голиафа».
– Что ж, полевые испытания пройдены, выводы сделаны.
Буревестник снял защитные перчатки и нежно коснулся лица Яны. На левой щеке растекался кровоподтёк. Ресницы девушки задрожали, и на барда посмотрели зелёно-голубые глаза. Он помнил этот пугливый взгляд.
– Ты как, камарадка?
– Жива. А ты ведь снова меня спас. Как тогда.
–А ты ведь снова влезла в дела Демона, Клаштерова. Как тогда, – бард укоризненно покачал головой.
– Тогда тоже был огонь. Я помню.
– Лучше бы ты забыла.
– Если бы я знала, что произойдёт, то... то... то всё равно бы отправилась!
Смех молодой наёмницы неестественно повис в воздухе. «Истерика? Не похоже. Тааак, зрачки расширены. Под кайфом?». Сильвергард вспомнил, что в воздухе Ренгоку содержится «веселящий газ», а девушка осталась без респиратора. Бард надел упиравшейся Яне на голову свой шлем. Продышавшись, она успокоилась.
– А как же ты?
– За меня не беспокойся.
«Процессоры подправят биохимию организма. Но ей не обязательно про это знать».
– Герард вместе с учёными и тремя охранниками ушёл дальше. Двигаем за ними.
– Нет.
– Ты чего?
– Берёшь своих двух и уходишь. Там вас встретят «Голиафы». Вызови мой «Мельхиор», код не менял, включишь режим «часовой». «Тесла» пусть пришлёт за вами флаер. – Девушка открыла рот. – Это не обсуждается.
– Я отправлюсь с тобой. – Наёмница упрямо замотала головой. – И ребят возьмём.
– Если ты перестала понимать чешский, слечно, я тебе ещё на шести языках объясню. Ребята еле живы, тебя шатает. Сами погибнете и меня похороните.
– Ты один не справишься. Будет такой же, – Яна кивнула на циклопа, – что тогда?
– О да, а ты мне сильно поможешь в этом случае, – Эндрю захохотал. – «Ренегата» помнишь? Вот то и будет.
Клаштерова взглянула на компактную штурмовую винтовку и поджала губы. Она помнила. Некоторые её коллеги из «Мальгрима» нашли смерть от подобного оружия. И многих врагов из него убил бард. Очень дорогое оружие, запрещённое на территории Федерации. Количество существующих экземпляров не превышало сотни. Небольшие размеры, отличная точность и скорострельность. Прошивает насквозь бойца в стандартной броне. Проклят лично Папой Римским.
– Хорошо, они уходят, я иду с тобой.
– Не вариант. Парни, я её оглушу, а вы дотащите до выхода, как куль с картошкой.
– Ты не посмеешь!
– Солнышко, у меня больше нет времени на разговоры. С каждой минутой мы всё ближе к краху. Беги. Пожалуйста. Я не смогу сражаться в полную силу, если мне придётся прикрывать тебя. А умереть по глупости я тебе не позволю.
Яна обиженно развернулась и зашагала в сторону выхода. Только каблуки высекли искры из пола. Поколебавшись, оглянулась и кисло поинтересовалась:
– В какой стороне выход?
***
Поглядывая по сторонам, бард пытался разобрать надписи на древнеланирском. Очередная развилка. Он задумчиво покачивался на носках. Указатель направо гласил что-то вроде «контроль и хранение». Пожав плечами, пошёл направо. Сигнал от группы учёных начал усиливаться. У контрольного центра Сильвергард снял пистолет с предохранителя и проскользнул внутрь.
В небольшом помещении находился только один человек. Спиной к двери стоял Герард, склонившись над пультом управления и поглядывая на экраны. На одном из них были инкубаторы со стальными монстрами. Стекло отгораживало учёного от гигантского зала, где находился дредноут, окутанный коконом молний. Очертания корабля терялись вдалеке. Демон содрогнулся, представив себе мощь такой махины.
– Доктор Даркхольм? – Ноль внимания. – Эй, я к тебе обращаюсь, между прочим.
– Кто там? Что вам надо? – Раздражённо проскрипел учёный и обернулся.
Сильвергард поразился переменам в его облике. За зрачками не было видно обычной серой радужки, под ввалившимися глазами чернели круги. Одежда висела, как на вешалке. Кожа местами почернела, от висков к консоли тянулись провода. В глазах горел огонь. Хвост тёмных волос стал прозрачными.
– Герард, где твоя жена?
– Жена? О ком вы? У меня нет жены. И кто вы такой?
– Ты знаешь меня, Герард. Где Мария? Твоя жена, мать твоего сына.
– Мария... – Даркхольм задумчиво протянул имя, будто вспоминая. – Она на кухне, вместе с сыном. Готовит обед. Вы будете есть с нами, – учёный тепло улыбнулся. – Родная, у нас гость! Я сейчас приду, только запишу результаты.
Сильвергард нахмурился. Даркхольм никогда не любил его и терпел только ради жены и своего друга Химмеля. Барда преследовало ощущение, что в комнате был кто-то третий. Шёпот. Голос звучал очень чётко, казалось, прямо над ухом.
– Герард, вспоминай. Ты не дома и не в институте. Мы на Ренгоку, в Лазаре.
– Сильвергард? Что ты здесь делаешь? – теплота исчезла из голоса учёного.
– Теперь узнаю тебя. Тоже рад встрече, дорогуша. Почему бы мне тут не быть?
– Я просил Андреаса послать подкрепления. Но не помню, чтобы просил тебя.
– Мы не всегда получаем то, что хотим.
– Долго ты.
– Пробки. Где Мария?
– Я так и знал, что ты спросишь. Ты ведь прилетел за ней, верно? Хочешь отнять её у меня. Что смотришь? Ты ведь хочешь мою жену, не так ли? Вы всегда были так близки, – в глазах Даркхольма полыхнула ненависть. – Я ненавидел вас обоих за это.
– Ты не в себе, Герард. Не уходи от ответа. Где она?
– Мертва. Ты вздрогнул? Может, на другой планете? Откуда я знаю. Мне говорили, что ты придёшь за этой маленькой лгуньей. Он предупреждал, что вы строите за моей спиной козни. Но я подготовился. Тебе не украсть мою славу и жену!
– Что с тобой произошло, Герард? Что ты нашёл?
– Я освобождаю древний корабль из оков. Мне сказано, что там тайны. Технологии и открытия, которые даже не снились Андреасу! Ветвь ланиров. Их звали Спящими. Они проснутся – с моей помощью, конечно. Больше я не буду на вторых ролях, нет.
– Откуда дровишки, Герард? – вкрадчиво поинтерсовался Эндрю у довольного учёного. – Ты же не знаешь древнеланирский.
– Я... – Даркхольм растерянно опустил руки. – Я не имею представления.
– Что ты натворил... Такой умный учёный и такой глупец. Где остальные и Мария?
– Она не будет твоей! Да проснутся Спящие!
Сильвергарда подняло и трахнуло о дверь. В голове загудели набаты, перед глазами всё поплыло. Тело выгнулось дугой, когда волна боли накрыла его. Несмотря на боль, Эндрю упрямо вставал, со стоном опираясь о стену. Сквозь серый туман он видел, как его коллега суетился у панелей управления. На миг он обернулся с торжествующей улыбкой. Демон медленно поднимал левую руку. «Слишком медленно. Только бы успеть. «Хирке» такой тяжёлый». Улыбка таяла на губах учёного, сменялась недоверием. Выстрел отбросил его на консоль. Кровь потекла по голубому комбинезону. Гудевший воздух зазвенел на высокой ноте, вкручиваясь в виски. Вторая пуля разорвала печень учёного. Кашляя кровью и задыхаясь, он сползал на пол. Рука судорожно царапнула по пульту управления в предсмертной попытке снять защиту, и третья пуля раздробила кисть. Гудение достигло пика и оборвалось. Шёпот стих. «Успел. Значит, всё не напрасно было».
Мёртвый Герард захохотал и выпрямился, поглаживая изувеченную правую руку. Сталь заменила плоть. Кровь отхлынула от лица странника. Эндрю дрожащей рукой навёл пистолет на врага, но уже не успел ничего сделать. Обжигающий свет подхватил его, закружил и смял под смех коллеги. Его припечатало к стене. Если бы только Даркхольм знал, что убивает не только ненавистного Сильвергарда, но и своего лучшего друга Химмеля... Ослепший Демон слышал любимую песню. Разомкнув окровавленные губы, он сумел в последний раз улыбнуться и посмеяться над символичностью.
– Everything is clearer now. Life is just a dream, you know, that’s never ending. – Хриплый голос Сильвергарда затихал, и он с наслаждением погружался в прохладную тьму. – Да. Всего лишь сон, что никогда не кончается.
_________________
Лишь в сердце шторма буревестник свой покой найдёт и смысл жизни обретёт. |
|
|
|
Stormcrow
1231 EGP
Рейтинг канала: 10(1280)
Репутация: 226
Сообщения: 3548
Откуда: Море Дирака
Зарегистрирован: 24.11.2007
|
|
***
Буревестник качался на волнах, умиротворённо сложив крылья и закрыв глаза. Тишина и покой. Посмертие несколько отличалось от ожидаемого, но пока его всё устраивало. Только голос мешал вздремнуть, настаивал, что надо проснуться и что-то делать.
– Не мешай. Я сплю. Я так давно не спал по-настоящему.
– Вставай, Буревестник. У тебя сегодня плотный график. Спасти сотню человек, унести ноги, убить предателя.
Эндрю нехотя приоткрыл правый глаз. Над ним стояла тёмно-фиолетовая фигура, окутанная молниями. Сон барду нравился больше, и он решил не обращать внимания на глюк. Снова глянув сквозь узкие щёлочки, он увидел, что визитёр никуда не исчез и нетерпеливо постукивал ногой. Эндрю снова попытался уснуть.
– Ты – очень назойливый глюк, должен признать. Ты мне мешаешь спать. Исчезни.
– А ты упрям, смертный. – Барда побросило, как от удара молнией. – Это хорошо.
Демон лежал на полу и жадно глотал воздух, словно плыл много лет со дна к далёкому свету поверхности, задержав дыхание. Голова трещала, внутри правой ноги копошился ёж, тело будто нырнуло в магму. Ему давно не было так хреново. В первый раз он умудрился перепить брантра (что само по себе подвиг), весившего целых пять центнеров – в два раза больше нормы. Так и не вспомнил, сколько Дайтонского синего виски они выпили. Зато как погуляли... В полиции говорили, что особняк работорговца собирали в радиусе десяти километров, а дикие животные и местные несколько лет в ужасе прятались, заслышав валлийские и ирландские песни. Бард хихикнул. Второй раз... Про второй раз вспоминать совсем не хотелось. Микрокомпьютер брони и процессоры мозга анализировали состояние потрёпанного тела и точечно вкалывали стимуляторы. Благодаря обширным генетическим модификациям его раны заживали быстрее, чем у обычных людей и нелюдей. Правда, потом придётся расплачиваться волчьим голодом и сонливостью целую неделю. Эндрю очень аккуратно сел. Дрожащими руками бард открыл клапан герметичного кармана, нащупал резной пузырёк и ввёл золотой эликсир напрямую в кровь. Киберимплантам и его организму не помешает подпитка.
Проверив оружие, Эндрю огляделся. В контрольном центре никого не осталось. Даркхольм исчез, как и сдерживающее поле вокруг корабля Спящих. Рабочий терминал уцелел, но бард разумно не стал трогать соблазнительные кнопочки. Эндрю нехорошо улыбнулся, увидев кровавые следы, ведущие к дальней стороне комнаты, и пошёл по ним, прихрамывая.
Дорога петляла по пустым коридорам. Гора вздрагивала, на серебристых стенах появились свежие трещины. Мощные прожектора впереди рассеивали полумрак, кто-то пререкался на повышенных тонах. Демон замер на границе светового круга. Человек-охранник спорит с трёхметровым ширанцем. Учёный и другой охранник пытаются их угомонить. Двое учёных спросонья трут глаза, разбуженные криками. Одно тело накрыто термоодеялом.
– Что здесь происходит?
Спорщики всполошились и навели оружие на вошедшего в круг барда.
– Кто ты? – властно осведомился ширанец, опередив раздраженного собеседника.
– Сильвергард, глава СБ МИАКа. Не узнаёшь? Я так плохо выгляжу, Мальтуриш?
Учёный-плазматик широко улыбнулся, продемонстрировав кинжаловидные зубы. Вместе с песочным цветом кожи и красными глазами они делали его похожим на головореза. На самом деле, широкоплечий Мальтуриш Райшекх отличался уравновешенным характером, но его странное чувство юмора порой пугало коллег. Вот с Сильвергардом они быстро нашли общий язык в своё время. Райшекх выразительно оглядел безопасника: оплавленная броня, русые волосы, покрытые пылью, подсохшая кровь на лице, кривая улыбка. Учёный ухмыльнулся, стрельнув раздвоенным языком.
– Что ты, неплохо, неплохо – прямо вылитый демон. Вижу, ты тоже нашёл здесь себе развлечение по вкусу. По крайне мере, тебе лучше, чем Фрэнку, – учёный кивнул в сторону неподвижного тела, – и выглядишь пожизнерадостнее Герарда.
– Даркхольм был здесь? Давно? Куда он направился? – Гора снова содрогнулась.
– Сколько вопросов, куда ты спешишь? Будто гора сейчас похоронит нас, – и радостно зашипел. – Вот и доктор наш спешил. Успел убить Фрэнка. Шустрый гад.
– Мальт, где остальные?
Ширанец погрустнел и отрицательно помотал головой.
– Я отправляюсь за нашим добрым доктором. До выхода доберётесь? Надо спешить.
– Конешшшно, не беспокойся. Поплутаем, погуляем... Кончится еда – есть и другие источники, – Райшекх подчеркнул последнее слово, глянув на спорившего с ним охранника и плотоядно облизнувшись, – пищщщи.
Засмеявшись, Эндрю оставил лагерь в надёжных руках Мальта. Бард нёсся через коридоры, в мыслях снова и снова возвращаясь к встрече с Герардом. Он обожал свою ксеноархеологию, частенько забывал за исследованиями не только о еде, но даже и о любимой жене с сыном, на что Мария, сама ксенобиолог, иногда жаловалась старому другу Сильвергарду. «Он никогда бы не променял тайны на жизни коллег и Мари. Или я его просто плохо знал? Что скрывает в душе человек, желающий славы и почитания? На что пойдёт?». Буревестник представлял, как он убивает Герарда, как потом рассказывает об этом его жене, совету директоров МИАКа. Для себя он твёрдо решил, что об этой экспедиции ни один бард никогда не услышит от него.
Демон слишком глубоко погрузился в свои невесёлые думы и поздно заметил врага. Красно-чёрный монстр обрушился на него сверху. Повреждённый пол рухнул. Эндрю сумел сгруппироваться в воздухе так, что враг оказался под ним в момент удара. «Хирке» выскользнул из рук. Бард опрометчиво впечатал голый кулак в стальной подбородок и вскрикнул от боли. Прыткий монстр бросил Демона через себя и оседлал его, обхватив стальными когтями голову молодого человека. В темноте виднелись только красные глаза. Бард успокоился и попытался наощупь открыть защёлки креплений штурмовой винтовки. Когтистые ладони всё сильнее сжимали череп. Разрушительная очередь «Ренегата» отбросила монстра и почти разорвала надвое. Только когти оставили глубокие раны возле глаз. Глаза привыкли к полумраку. Откуда-то совсем близко исходил голубоватый свет. Монстр не шевелился в тёмной луже. Бард подобрал пистолет и провёл контрольный в голову.
Демон устало похромал на голубоватый свет. Сияние исходило из небольшого провала. Бард спустился и огляделся. В небольшом помещении лежали разбитые статуи. Возле одной из них лежали нарукавники. В Сильвергарде проснулась старая страсть к артефактам. Присев на корточки, он разглядывал их. Серебристый металл, покрытый любопытным волнистым орнаментом. Рисунок на них напоминал листья и ветви. На запястьях нарукавников были крупные голубые камни диаметром с ладонь взрослого мужчины. Именно они излучали свет. Нарукавники переходили в перчатки. Эндрю, повинуясь импульсу, надел их. Сидели как влитую. Будто специально под него. Бард повертел руками. Удобно. Гибкие. Но и всё – никаких видений или сверхъестественных сил.
Выбравшись из дыры, Демон пошёл дальше. Невдалеке раздавался шум каких-то машин. Одна из дверей в коридоре была приоткрыта. Бард проскользнул внутрь. На него нахлынуло ощущение дежа вю, когда у консоли он увидел Герарда. Раны учёного затянулись. Тело покрывали провода и электроника.
– Сильвергард! Как хорошо, что ты меня нашёл.
– Я тоже рад встрече, старый друг.
– Распологайся, шоу начинается, и все огни горят!
– Это, конечно, здорово. А где Мария, Герард?
Учёный грустно посмотрел на безопасника.
– Эндрю, я убил её.
– Что? – Сердце барда ухнуло в глубокий провал.
– Она пыталась остановить меня. Ты должен понять, – учёный умоляюще заломил руки, – я нашёл горы ценной информации. Ценнейшей информации!
– Что произошло?
– Она навела на меня пистолет! На меня! Своего мужа! Она обещала всегда мне помогать. Поддерживать. Я толкнул её. Потом...
– Потом?.. Что потом произошло?
– Я не знаю. Похоже, я выстрелил. Не знаю. Но она была мертва.
Земля ушла у барда из-под ног. Он вспомнил, как сидел в обличье Химмеля с ними вместе за столом на Новогоднем балу Института. Как старомодно пригласил её на танец под смех Герарда. Как в облике Сильвергарда сопровождал тогда ещё молодую аспирантку на её первом заброшенном мире, как они ночевали вместе, а по вечерам она делилась с ним своими мыслями и мечтами.
– Где её тело, Герард? – Эндрю отстранённо заметил, как глухо прозвучал его голос. – Я бы хотел его забрать. Или хотя бы попрощаться.
– Она вернётся.
– Оттуда уже не возвращаются, Герард.
– Ты не понимаешь, – учёный вздохнул, будто объяснял очевидные вещи ребёнку. – Смотри.
Даркхольм поколдовал над консолью. Стальная панель на стене отодвинулась и выехала небольшая камера. В ней покоилось обнажённое тело, уже частично скрытое проводами. Иссиня-чёрные волосы Марии местами уже стали прозрачными, как у её супруга. Левый глаз из тёмно-синего стал серебряным. Под светлой кожей местами угадывалась электроника. Хладнокровного барда замутило, когда на его глазах манипуляторы аккуратно удалили кожу с правой кисти, обнажив металлическую руку.
– Теперь ты осознаёшь возможности? – Даркхольм торжествовал. – Мария вернётся, как вернулся я. И всё станет как прежде.
– Как прежде? А что ты скажешь своему сыну?
Учёный на секунду задумался и отмахнулся от вопроса:
– Придумаю что-то. Он поймёт. Присоединись к нам, Сильвергард! Мы сможем жить вечно. Столько открытий впереди. Людям не надо будет бояться смерти, болезней. Это новая ступень эволюции для всех рас! – Герард подошёл к Демону и положил стальную ладонь ему на плечо. – Мы откроем эту технологию всем. Вместе – ты, я, Мария, Андреас! Все цивилизации поднимутся на уровень богов – бессмертных и могущественных. Благодаря нам. Ты даже не представляешь, что нас ждёт…
– Уродство, Герард. Всех нас ждёт тогда уродство. Физическое и моральное. Напихивать в себя кибернетические импланты кощунственно. Химмель этого никогда не одобрит. Как не одобряю я.
– Брось, я давно знаю ваш с Андреасом секрет, – снисходительно улыбнулся учёный.
Буревестник вздрогнул и отшатнулся от сумасшедшего учёного. Он лихорадочно пытался понять, когда и как прокололся. «Может, Дженет меня предала? Нет, она не стала бы. Или случайно проболталась? Похоже на то. Поэтому она последнее время так смущалась, краснела, отводила глаза. Но почему не сказала? Да и Даркхольм перед отлётом не подавал вида, что узнал».
– Я ведь читал статьи Андреаса, знаю немало о его исследованиях, – Даркхольм начал загибать пальцы. – Ваши научные интересы совпадали. Вас обоих всегда привлекала идея объединения человека и техники. Взять хотя бы ваши «Голиафы» с возможностью подключения к нервной системе пилота. Ты ведь в науке совсем не такой дурак, каким кажешься со стороны. Андреас уезжал к себе в альпийский домик – ты пропадал. Ксеноархеолог способен сложить два и два.
– О да, способен. После того, как Дженет тебе проговорилась, да?
– Что? – искренне удивился учёный. – Тень Химмеля, безнадёжно влюблённая в него, в курсе?
Тут уже бард раскрыл рот. И закрыл, прокрутив в голове все последние странности в поведении Дженет. Молча обругал себя за тупость и слепоту, когда мозаика сложилась в классическую ситуацию. Так вот почему она была в ужасе, когда пришло сообщение с кодом «Омега-3». Она просто боялась за него, а он готов был обвинить её в предательстве.
– Это всё пустяки. Я знаю правду. Андреасу нужен был доброволец для опытов, а ты с радостью послужил подопытной крысой. Вы вдвоём ставили на тебе генетические и кибернетические эксперименты, запрещённые в Федерации. И ты ещё говоришь про кощунство?
– Это была вынужденная мера. – Мысленно Эндрю перевёл дух. Он думал совсем про другой секрет. Второй раз за пять минут он чуть не дал маху. – После кое-каких заданий меня на ноги возвращали только разработки Химмеля. Если бы не его киберимпланты, то я был бы мёртв.
– Как и я. Если бы не эта техника, то твои пули убили бы меня, – миролюбиво заметил учёный. – Скажи, а импланты контроля биохимии – тоже вынужденная мера? Или нейросеть для подключения к технике? Микропроцессоры в мозгу? Понимаю, ты хочешь приберечь это для себя. Ты привык быть лучшим. Ты хочешь быть равным богам.
– Чушь. Я делаю свой выбор осознанно, а ты хочешь навязать его другим. Сделать их уродами.
– Но ведь ты не считаешь себя уродом? Ты считаешь, что ты лучше большинства.
– Я не урод, – грустно покачал головой Демон. – Я – аномалия, как и это место.
– Ты просто боишься, что в мире, где у всех будут равные возможности, равные силы, ты перестанешь быть исключительным. Ты никому не будешь нужен.
«А ведь он в чём-то прав, – неохотно признался Буревестник. – Кому я буду нужен, если войду в ряды себе подобных?»
– Мы будем вершителями. Сможем остановить войны. Не будет страстей – любви, ненависти, зависти, ревности. Вселенная станет разумным и безопасным местом.
– Мне всё не даёт покоя один вопрос. Если не будет любви, чувств, то не будет и секса. А дети откуда будут браться? И, что ещё важнее для меня, смысл жить? Я тебя сейчас удивлю, но всегда считал, что жить надо ради любви.
– Действительно удивил. Но это всё частности, мы продумаем их с тобой потом. У нас с тобой есть уникальный шанс, Эндрю. Мы сможем решать, кто получит эту силу. Как много. Давай объединим силы. Видишь – я протягиваю тебе руку.
– Быстро же ты перешёл от социализма к олигархии, – усмехнулся Демон.
– Возможности Спящих не безграничны, – практично заметил Даркхольм. – Сейчас мы сможем поднять на новый уровень только лучших, самых достойных. В будущем у нас будет больше ресурсов. Что скажешь?
– В твоих словах что-то есть…
– Тогда я сейчас подготовлю фирео-инкубатор для тебя. Ты пока раздевайся.
Герард Даркхольм с энтузиазмом колдовал над консолью, бормоча что-то себе под нос, и периодически замирал, будто прислушивался к кому-то. Увлечённый настройками, он не заметил, как бесконечно печальный бард поднял левую руку с пистолетом. Словно в замедленной съёмке Эндрю видел, как пули вошли в затылок его врага и друга, прошив насквозь кибернетический мозг. Умиравший учёный медленно разворачивался, на лице застыло потрясение.
– …что-то невероятно глупое.
Даркхольм шевельнул губами, но бард слышал лишь негромкие хлопки своего «Хирке». Демон остановился, когда опустела обойма пистолета.
«Надо выжечь его нервную систему, Буревестник, – подсказал уже знакомый голос, – я тебе помогу».
Бард встал на колени рядом с подёргивавшимся телом учёного и неуверенно протянул к нему руки, чувствуя себя с каждой секундой всё большим идиотом. Сильвергарда охватило странное чувство, когда синие камни нарукавников засияли. Он ощутил хрупкость и гармоничность Вселенной. Молнии сорвались с рук барда и ударили Даркхольма в грудь. Киборг выгнулся дугой и замер. Лишь в воздухе завоняло жжёной плотью и сталью.
Сильвергард с удивлением отметил, что в консоли были разъёмы и для современных инфокристаллов. Руки жили своей жизнью, уверенно ориентируясь в незнакомой системе на неизвестном языке.
«Ты уверен, что это тебе нужно, Буревестник?»
«Да. Слишком многие здесь погибли. Эта информация – цена их крови».
Оставив информацию загружаться, Демон медленно подошёл к инкубатору с Марией. Какая-то часть него отказывалась верить в это, но Эндрю всегда оставался реалистом. Пара команд – и прозрачный колпак отъехал. Молодая женщина подняла прозрачные веки. Внутренне бард содрогнулся под взглядом кибернетического глаза и настоящего.
– Эндрю, – её голос уже стал искусственным. – Я верила, что ты...
– Да, но слишком поздно, Мари. Прости.
– Герард?.. – Не понять невысказанный вопрос было невозможно. Бард кивнул. – Прости его. Он не виноват. Фиреоны слишком сильны. Их голоса... подчиняют.
– Помолчи. Не трать силы, я заберу тебя.
– А ты раньше был реалистом, дорогой, – Мария засмеялась своим звонким смехом, на который раньше оборачивалась вся мужская часть кафедры ксенобиологов. – Уходи. Позаботься о Нал... о Налантире. Моём сыне. Он, – женщина закашлялась, – не должен узнать правду... про меня и Герарда. Не говори ему никогда.
– Но он имеет право...
– Пообещай мне.
– Твой сын не узнает об этом. МИАК позаботится о нём. – Бард тяжело вздохнул. Он всегда считал, что правда предпочтительнее лжи. Но это уже не его выбор.
– Спасибо, милый. – Живая рука легла на щеку барда, пальцы Марии и Эндрю переплелись. – Скажи Андреасу, мне жа... так жаль.
Женщина обняла его за шею, он поддержал её за талию, ощущая прохладу тела через перчатку. Бард поцеловал её в ещё тёплые губы, как тогда на Ленксе, когда он только познакомился с юной аспиранткой. Оторвавшись от него, она шепнула на ухо: «Убей меня. Не хочу, как Герард... Пожалуйста». Сильвергард с самого начала боялся этой просьбы. Большинство людей благословлено не слишком хорошей или избирательной памятью. Демон же жил давно и ничего не забывал. Даже то, что хотел бы забыть. Он помнил время, которое проводил вместе с ней на раскопках и в лаботариях. Вечера на Ленксе, когда они болтали обо всём на свете, когда она делилась с ним мыслями и мечтами. Как бежали наперегонки с лавиной.
Все чувства барда протестовали против того, что он собирался делать. Щёлкнул предохранитель верного пистолета. Раздалось несколько хлопков, девушка судорожно прижалась к другу, тихо вскрикнула и обмякла. Сильвергард аккуратно опустил её на ложемент, нежно отвёл иссиня-чёрные волосы с хрустальными прядями. Бард ласково провёл рукой по тонкому лицу, изящной шее, высокой груди, плоскому животу, навсегда запечатлевая в памяти милые черты. Буревестник яростно сорвал провода, оплетавшие тело женщины от талии и ниже.
«Процедуру ты уже знаешь».
Демон устало закрыл за собой дверь. Меньше всего он ожидал, что ему придётся убивать тех, кого он любил.
«Но порой это высшая форма любви и милосердия, Буревестник».
«Да. Только вот такие мысли служат херовым утешением».
«Твои близкие не будут жить жизнью, полной муки».
«А вот я буду. И буду помнить всё».
«Да. Помни всех».
_________________
Лишь в сердце шторма буревестник свой покой найдёт и смысл жизни обретёт. |
|
|
|
|
|
|
|
|
Канал творчества: ««Там чудеса: там Демон бродит...»» |
|
|
| К списку каналов | Наверх страницы |
Цитата не в тему: Раньше я в выходные на диване лежал - а теперь на ЕГе сижу! (tomcat)
|
| » «Там чудеса: там Демон бродит...» | страница 1 |
|
